"Сырный" полиелей или блажен или не блажен муж
Моя
девятая регентская служба заставила меня ещё с одной стороны ощутить сложность
регентского дела. Господь словно службу за службой показывал мне всё то, с чем
приходиться сталкиваться регенту. В какой-то момент меня настигло состояние не
владения ситуацией, и ко мне заглянула мысль – гостья из прошлого и настойчиво
нашёптывала забытое мною «ты не тем занимаешься, брось всё это, ты не сможешь».
И
лишь стоящий где-то рядом Ангел (знаю, он там точно был) говорил: «молись,
продолжай, доверься Богу».
В
отличие от моей первой полиелейной службы, которую я проводила внезапно, о
службе на первое и второе обретение главы Иоанна Предтечи, которая так же
была полиелейной, мне было известно заранее, и я имела возможность к ней
подготовиться. Особенность и трудность службы состояла в том, что она выпала на
сырную седмицу, а это означало некоторые изменения в последовании стандартной полиелейной
службы. Основное внимание было сосредоточено на том, что на утрене добавилась
постная Триодь с её трипеснцами и 2-й песней канона (которой обычно не бывает).
Видно, это так затмило разум, что на последование вечерни как-то мы даже на
занятии по Уставу, где мне помогали подготовить службу, не обратили особого
внимания. Был сделан акцент на том, что поются «Блажен муж», «Сподоби Господи»
и всё остальное, что обычно читается на вседневной вечерни.
Я
была поражена и удивлена, что мне досталась такая служба – самому пророку и
крестителю Иоанну Предтече. Вспомнилось, что ровно год назад этот день выпал на
период Великого поста, и мы ездили в Троице-Сергиеву Лавру, где я первый раз сподобилась причаститься на Литургии
Преждеосвященных Даров. И вот теперь я буду проводить такую службу! Невероятно!
Я волновалась более, чем обычно.
Я
пришла в храм раньше всех и начала подготавливать все необходимые книги и ноты.
Увидела отца А. и поняла, что служить будет он. Батюшка спросил у меня, кто
проводит службу и удостоверился, знаю ли я про особенности. Я ответила
утвердительно в полной уверенности, что я всё подготовила, как нужно.
Постепенно
собирались певчие. Пришла хорошо знакомая мне Н. и новый для меня бас. Того,
который мило канонаршил на последней службе, и к которому я уже успела
привыкнуть, к моему сожалению не было. Ведь незнакомый певчий для неопытного
регента – это тоже небольшой стресс. Пела также сама преподаватель Н.С., ещё
один бас и были слушающие ученики с певческого отделения.
На
службу я выбрала новое для себя в плане показа песнопение «Свете тихий»
Троице-Сергиевой Лавры и удостоверилась о возможности пения стихиры пророку на
подобен «Радуйся Живоносный Кресте». Все кивнули, я на всякий случай напела мелодию.
В этот раз я основательно подготовила показ Киевского «Хвалите имя Господне»,
которое в прошлый раз пришлось показывать спонтанно. Теперь была продумана
каждая доля и мелодический показ, в том числе однонотное соло баса.
Началась
служба. Великая ектения. «Новый» бас буквально оглушает меня своим громким
пением. Но петь тише я его не прошу. Позже он уже и сам догадался. На аналое
лежит последование с текстом «Блажен муж», даю тон на «Аминь» в миноре и
начинаем петь псалом. «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых. Аллилуиа,
ал-ли-лу-и-и-я.. ал-ли-лу...» – остановились мы как замедленная пластинка. Из
алтаря буквально выскочил алтарник и прекратил наше пение. Я ничего не понимаю.
Суета, недовольные лица, споры, слышу слова «читают кафизмы», вопросительные
взгляды в мою сторону... Я стою в ступоре, не понимая в чём дело. Читают
кафизмы. До меня почему-то словно из какого-то тумана доносятся слова, что
«Блажен муж» не нужно было петь, что и стало причиной остановки нашего пения.
-
Разве вы на Уставе на разобрали службу? – спрашивает Н.С. меня.
-
Разобрали и помню, что была речь о том, что «Блажен муж» поётся.
Мой
взгляд падает на открытые богослужебные указания и я вижу, что в них не
написано «Блажен муж», как обычно бывает, если псалом следует петь. Указана лишь
рядовая кафизма. «Где же был мой разум и мои глаза, когда готовила службу? –
думаю я и повторяю вслух». Деликатная Н.С. берёт вину на себя, что она как
преподаватель должна была удостовериться. Ведь её смутило, что на аналое лежало
открытое последование Всенощного бдения, а не вседневной вечерни.
Но
я считаю, что моя невнимательность подвела меня. Надо было самой ещё раз
перечитать указания, в конце концов залезть даже в Типикон, если надо. Между
делом обсуждается, что алтарники могли бы так резко не встревать, а дать
допеть, потом бы читали кафизму, ничего бы не случилось.
Я
продолжаю находится в каком-то ступоре, мозг словно отключился. В этот момент и
посетила меня гостья со своим «брось службу, не проводи, передай преподавателю,
дальше ты не справишься». И я чуть этого не сделала. Я не могла собраться
морально, не понимала, что происходит, что дальше делать, как бесчувственное
неразумное существо пребывала я какое-то время. Н.С. что-то там говорит, я
понимаю, что читается всё, что собирались петь, ведь вседневная вечерня. Тут
становится ясно, почему опускается сугубая ектения перед «Сподоби Господи». Её
на вседневной просто нет! А мы на Уставе задавались этим вопросом, и никто не
увидел, что в указаниях написано «вседневная».
Я
всё ещё как в тумане. Тон на первый запев перед следующей кафизмой задает
преподаватель. «Так. Надо брать себя в руки. Что там дальше? «Господи воззвах».
Подобен? Ой, может не петь. Нет, будем, раз решили. Идём по плану. Надо
перешагнуть через этот «ляп» – крутится
в моей голове».
Малая
ектения. «Господи воззвах». Поём как-то напряженно. Певчим явно передается моё
состояние, и они такие же сконфуженные, звук словно натянутый. Собраться у меня
плохо получается, делаю всё как-то на автомате. Тон на подобен задаю неверно,
Н.С. помогает. В подобен вступаем вяло, как та самая пластинка, которую теперь
медленно запустили. «Свете тихий» спели нормально, но тоже напряженно. Дальше
вечерня продолжается своим чередом.
Шестопсалмие.
Кафизмы. Приближаемся к полиелею. Тон задать почему-то не смогла, заклинило на
мажор. «Хвалите имя Господня» пели хорошо, темп я задала медленный. Разум
продолжал пребывать в частичной заторможенности. Смотрю на клириков и полагаю,
что на каждение они только собираются идти, поэтому наоборот замедляю темп. Но
на предпоследнем стихе понимаю, что мы поём его заключительным. Значит, они уже
вернулись с каждения, когда успели? Величание. В этот раз все три раза
попросили спеть нас, но тоже не дают допеть третий раз, поскольку клирики уже
собрались в центре. Дальше со всем справляюсь. Прокимен. Евангелие. На
помазание идут все кроме меня, я не успеваю, готовлюсь к канону. Певчие и те
еле успели вернуться к 1-му ирмосу. Канон. Меня ожидает пять напевов
ирмологических гласов! Трудно было не запутаться в книгах, тонах и
последовательности: Октоих, Триодь, Триодь, Октоих, Минея, Триодь… Но здесь
справляюсь почти хорошо.
Одна
из катавасий была «Отверзу уста моя» 4-го гласа. На вопрос, на какой напев поём,
я так и ответила: «на «Отверзу»», но вижу вопросы в глазах. Я напеваю. Лишь
после службы до меня дошло, что меня наверное не поняли, потому что напев
называется «киевский». С «Честнейшей» я решила не мудрить, спели обиходную. Чтец
читает хвалитные псалмы. Открыты нужные книги со стихирами. Что-то он
зачитался. Смотрим в последование, не поймём, где он читает. Одно ясно, что уже
далеко за стихами на хвалитные стихиры. Не дали нам их спеть. Быстро меняю книги,
ведь приближается стиховня с другими стихирами. Делаем хитрый ход: раз
хвалитные нам спеть не дали, на «Слава» и «Ныне» решаем петь пропущенные из
Минеи. Эта промашка алтарников-чтецов с хвалитными стихирами стала поводом
сообщить им, что на «Блажен муж» повели они себя некорректно, ведь сами
допустили ошибки, а мы не выбежали к ним и не сказали, а что вы тут читаете, в
то время, когда мы петь должны.
Служба
закончилась. Я пребывала в состоянии трудно описываемом, словно несколько часов
кирпичи грузила. Певчие тоже какие-то напряженные. Замучила я сопрано Н.
высоким тоном, наверное. Нам было трудно с ней в этом плане. Она даёт тон очень
низко, когда регентует, с учётом того, что она вообще не сопрано, а альт, а я
не люблю так низко. Жаль ни разу не прибегла я в этот раз к помощи камертона.
Дала бы фа-мажор и никаких проблем. Но в этот раз я не в состоянии была об этом
думать. Внутри ощущалось очень сильное напряжение, словно меня зарядили током и
надо это все выплеснуть, а я не знала как. Я недовольна собой. Но слава Богу за
всё – заставляю себя думать так.
Это
был хороший опыт. Такие «конфликты» алтарников и клироса случаются. Надо
учиться их переживать.
Певчие
ушли, остались только Н.С. и пришедшая преподаватель по дирижированию, которая
хвалила мои ручки, ведь наблюдала службу примерно с канона. И тут я позволила
себе выпустить всё то накопившееся напряжение и стало легче. Мои первые
регентские слезы.
ps: про пение "Блажен муж" на сырный
вторник содержатся противоречия в Типиконе и Минее. Типикон говорит, что не
поется, Минея - поется.
Читать далее:
Keine Kommentare:
Kommentar veröffentlichen