Записки начинающей регентши - Литургия

Литургия

Я была очень удивлена, когда преподаватель вдруг спросила меня: «Ирочка, а когда ты смогла бы провести литургию?» Но я не стала показывать своё удивление и говорить, что я не достойна, что не справлюсь, что мне рано. Раз предлагают, надо брать. Не достойна? Конечно, это и так понятно. Не справлюсь? Сама нет, но с Божией помощью вполне.

На носу были январские праздники, и я предложила один из четвергов в этот период, когда не нужно будет отпрашиваться с работы. Позже, посмотрев дома календарь, стало ясно, что не получится, потому что как раз на четверг выпадало Рождество Христово. Оставалось как вариант только 31 декабря. Официально день был рабочий, но все два года, что я работаю в нашей фирме, нам в этот день давали выходной. Шанс велик, что на этот год будет так же. И я остановилась на этой дате. Преподаватель согласилась.

Начались дни, точнее недели, моей подготовки: подбор распевов, нот, тропарей и кондаков. Всё же это достаточно волнительно, настолько заранее знать про службу. Нервов не хватает! Я знала, что будет служить отец А. – «быстрый» батюшка во всех смыслах, с которым мне уже довелось проводить вечерню и утреню. И как-то само собой стало ясно, что под него хочется взять сплошной мажор и никаких длительно-растянутых мелодий. Выбор песнопений у меня, как у начинающего регента, был очень не велик. К примеру, одна из моих любимых простых Херувимских Ниловой пустыни в обработке С. Зайцева под отца А. никак, на мой взгляд, не подходила. Остановилась я на греческой Херувимской и естественно Афонской Милости мира. Певчий их точно любой споёт, и промахать не сложно. «Трисвятое» я решила взять то, которое уже показывала на занятиях по хору – Троице-Сергиевой Лавры. Антифоны? Моя мечта – спеть их на Киево-Печерский 8 глас, что не особо распространено в храмах. Преподаватель дала добро. Но я лично переживала, что вдруг не получится, ведь я совсем не знаю певчих, которые будут петь на литургии, кроме самой преподавательницы и Л. из нашей группы, которая собиралась прийти на эту службу. Сам распев немного коварен тем, что спеть его можно по-разному, и тут очень важна рука регента и внимание певчих. «Ладно, перед самой службой, непосредственно в храме напою и поясню коварные места, – рассуждала я».

«Во Царствии» было выбрано самое простое, Московского (или по-другому Лаврского напева); «Достойно есть» – на подобен «Егда от древа». Для разнообразия решила запланировать сугубую ектению не обычную, а Московскую.

Тональный план тропарно-кондакарного блока на входе был несложный, если не считать тропаря вмц. Варваре (храмовой святой), который я тоже запланировала на глас 8 Киево-печерский. Как-то я не очень «дружила» с обычным 8-м тропарным гласом, и именно тропарь вмц. Варваре является самым сложным для распева на этот глас.

Преподаватель не рекомендовала нам пока пользоваться камертоном, но на литургию я решила его с собой прихватить (мой родненький с нотой «до», а не с «ля» как у всех нормальных людей). Такой камертон оказался в моём владении, можно сказать, случайно, но после я поняла, что, видимо, это было промыслительно.

Обзавестись личным регентским инструментом я решила сразу после поступления на курсы, что нам советовали сделать преподаватели. Оказавшись в музыкальном магазине, я выбрала симпатичный немецкий камертон, к которому ещё прилагался и чехол, что мне очень понравилось, потому что удобно такой с собой носить. Продавцам объяснила, что мне нужен камертон с нотой «ля» и купила тот, что мне предложили. Я, конечно, в магазине проверила его звучание, но, не обладая абсолютным слухом, сразу я не поняла, что камертон дает ноту «до», и это стало ясно только дома, когда я, слушая звук несколько раз, пришла к выводу, что для ноты «ля» высоковато. Вот так у меня и появился этот друг регента.

Использовать камертон на предстоящей литургии я собиралась только для неизменяемых песнопений, чтобы «не вылететь» из тональности, а то меня бывает заносит. Унесёт в какую-нибудь соль-мажор на плач сопрано.

Настало утро 31 декабря, последний день уходящего года. На работе нам дали выходной день. Оно, кстати, могло бы и не настать, не само утро, конечно, а литургия, точнее моё на ней присутствие. За неделю до службы заболела наша преподаватель и ко дню службы ещё не была до конца здорова. Она очень не хотела срывать все планы, но врач ей рекомендовала пока никуда не выходить. Я уже думала, что литургия под моим управлением не состоится. Но Н.С. предложила всё же провести службу и в её отсутствие, а для поддержки попросила другую преподавательницу М.Ю. присутствовать на службе. 

Утром я пришла пораньше в надежде настроить девочек на киево-печерские антифоны и в целом показать план службы. Но на клиросе была пока только знакомая мне выпускница курсов, регент Н., вызванная для поддержки и проведения молебна и панихиды. Позже подошли сокурсница Л., которая пела первым голосом, и преподаватель М.Ю., смиренно ответившая на мой вопрос о том, каким голосом она будет петь, «каким скажите». Я решила, что мы начнем пока на два голоса, а если всё хорошо будет звучать, то пусть М.Ю. переходит на тенор, что она сделала уже на втором «Господи, помилуй». Незнакомых мне певчих не было, киево-печерские антифоны знали все, и нам удалось их прилично спеть. Даже кто-то из алтарников или дьякон подпевали басом. Тропарный блок на входе был сильно сокращён, до тропаря и кондака празднуемым святым. В этот раз служили мученику Севастиану и многим другим с ним пострадавшим. Перед службой нас попросили всё петь в темпе, особо не затягивая, впрочем, этого я ожидала.

Литургия – это очень волнительно. Некоторые говорят, ну что там литургия, подумаешь, всё просто. Вроде как, раз гласов почти нет, значит несложно. Но дело совсем в другом. В музыкальном плане, может, литургия и проще, но в плане богослужебном литургия – это самая главная служба, на ней происходит великое Таинство, Христос снова и снова приносит Себя в жертву ради нас грешных, чтобы мы получили возможность вечной жизни, происходит великое чудо, невообразимое никаким человеческим умом, – хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христа. Это естественно не может не откладывать отпечаток на отношении регента к службе, на подготовке к ней. Это служба служб! И хочется приложить максимум усилий, чтобы она была совершена и спета как следует. Литургия проходит на одном дыхании, как единая песнь Богу, у регента нет ни секунды на отдых, нет перерывов, когда чтец читает, всё должно быть быстро и складно, без долгих пауз. Но самое сложное – это темп службы, особенно во время пения «Херувимской» и Евхаристического канона. Нужно спеть «Милость мира» так, чтобы не быть помехой для главной молитвы священника в алтаре, а способствовать ей, слиться воедино. В этом смысле священники очень любят именно Афонскую «Милость мира». Она эту роль хорошо выполняет, в ней нет разных «истерик» и выкриков солистов или мудрёных аккордов.

У меня всё шло не плохо. Первый раз заклинило на малой ектении после «Единородный Сыне», когда я с уверенностью дала мажорный тон (притом, что я даже в последовании службы для себя на случай клина написала «минор», – не помогло). С Херувимской по темпу попали отлично, даже повторять не пришлось. «Милость мира» я сначала немного заторопила, боясь, что будет медленно, но более опытная Н. мне хорошо помогла, показав, что надо бы помедленнее.

Удалась и Московская ектения. Ошибка моя была лишь в том, что я не повторила певчим лишний раз, какую её часть следует петь после долгой паузы, когда священник читал имена. Клиросные птички, они такие, уже мыслями улетели куда-то со службы и подзабыли. 

Небольшой стресс начался перед причастием. В храме было принято на молебне петь много тропарей, поэтому чтобы сократить их пение на молебне, они поются в промежутке перед причастием. Тропари заранее приготовлены на отдельных заламинированных картонках и размечены, и регенту остаётся только лишь по этим разметкам показать, быстро соображая, какой сейчас глас и какой тон надо дать. Я с этим неплохо справилась, что вызвало большой восторг сокурсницы. Был в этом блоке и любимый тропарь на глас 8 вмц. Варваре, который опустили на литургии. В этой тропарной гонке я ещё успела предложить спеть его киево-печерским распевом, но М.Ю. не одобрила, сказав, что он короткий. Мы спели обычным напевом.

Началось причастие, которое длилось ровно столько, чтобы всего один раз медленно спеть «Тело Христово». Далее нужно было петь «Аллилуия», а я ничего не делаю и понимаю, что напев из моей головы напрочь вылетел. На меня вопросительно смотрят певчие, а я жду трёхкратного возгласа священника «Аллилуия», как это обычно делает батюшка в нашем храме. Уже смотрят и служители. Тут, видимо, так не принято, понимаю я, даю тон, но напев-то всё равно не могу вспомнить. В итоге эту «Аллилуия» спела практически М.Ю. одна. 

Спели «Великаго Господина», всё, слагаю полномочия, молебен и панихиду проводит Н.

После службы отец А. подошёл и сказал, что хорошо провели литургию. Конечно, спросил на счёт того, что это мы в мажоре спели малую ектению после «Единородный Сыне». Ну, заклинило, батюшка, бывает, первый раз, простите. Сокурсница назвала меня «крутой» и долго ещё делилась на эту тему с отсутствующей преподавательницей по телефону. А я что, я ничего. Слава Господу! 

Читать далее:
Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе

Записки начинающей регентши - Знакомьтесь со святыми

Знакомьтесь со святыми

Прмч. Стефан Новый и прп. Феодор Студит

 Я всегда стараюсь «познакомиться» со святым, которому предстоит служба, то есть узнать про него, почитать его житие. Не важно, буду я петь на службе или регентовать. В последнем случае (для регента) это, безусловно, принимает более значимую роль, ведь через него всё передается певцам, в том числе и духовный настрой. Мне пока, конечно, не приходится говорить о такой взаимосвязи, о собственном хоре (будет ли он у меня вообще когда-либо один Бог ведает, да и какой хор, хотя бы квартетик; вот по П.Г. Чеснокову минимальный состав хора – это 12 человек, редко где в наши времена встретишь такую роскошь, впрочем, я на неё и не претендую).

Познакомившись таким образом со своими «первыми» святыми, теми, которым была моя первая регентская служба, запланированная и тщательно подготовленная, мне, конечно же, стало интересно узнать и про святого, которому мне вдруг внезапно пришлось провести службу. Внезапно? Да, наша преподаватель призывала нас ходить петь на службы, чтобы давать на них блоки для управления, поскольку это очень хороший опыт – управлять «с листа», без подготовки. Ведь в жизни такая внеплановость случается часто: решил, к примеру, вдруг батюшка другому святому послужить, и вся подготовка коту под хвост. Или к запланированной литургии решили присоединить ещё и утреню. Когда уж там стихиры смотреть, придётся показывать «с листа». И, конечно же, навык такого показа во время учёбы позволит лучше и качественнее провести службу, когда регент останется один на один со своими певчими и рядом не будет опытной преподавательской руки.  Кто-то может подумать: ну как же так, ведь при таком подходе больше вероятности совершить ошибку во время службы. Это бесспорно. Но пусть уже лучше эти ошибки будут пройдены в рамках учебного клироса, в храме, где было дано соответствующее благословение на учебную регентскую практику, где священники, по крайней мере, морально готовы к такой ошибке, и не будут на неё так болезненно реагировать, как может произойти в храме, где подразумевается, что всё должно быть изначально чисто и прекрасно, без сучка и задоринки. Так же как и регент, пройдя через такую ошибку во время учёбы, вряд ли повторит её в процессе самостоятельной регентской практики. А представить себе выпускника-регента, не имеющего возможности практиковаться на службах во время учёбы. Он «принесёт» с собой в новый храм все эти ошибки, и как результат его квалификация, как регента в глазах других будет выглядеть намного ниже, чем у того, который прошёл все ошибки в рамках учебной практики. Понимание этого каждый раз вселяло в меня огромную радость, что промыслом Божиим я стала учиться именно на этих курсах, а не там, где изначально мне хотелось.   

Вот так шла я в храм на очередную будничную службу просто петь. Но меня почему-то не покидала мысль о том, что возможно придётся управлять. Просмотрела до службы стихиры, чтобы хотя бы «познакомиться» с предстоящими гласовыми напевами. Впрочем, так я делала и раньше. Лучше заранее посмотреть тексты стихир и достойно произнести их, чем «жевать» слова во время пения.

Отчего же меня не покидает мысль, что сегодня снова придётся «приложить руку»? Ведь совсем недавно была служба, есть наверняка другие желающие.

Преподаватель предлагает провести службу одной сокурснице, потом другой, девочки отказываются. Уже поздно раздумывать, чтец дочитал начало вечерни, возглас, великая ектения. Преподаватель ведёт сама. В паузу она снова пытается растормошить народ на проведение службы. Все молчат. И тут вставляю свое слово я – «ну, если никто не хочет, я могу». Н.С. с радостью соглашается и отдает мне бразды правления.

«Господи воззвах», «Свете тихий», прокимен, всё проходит нормально. Звучим немного странно, словно дырка в середине. Я только после простуды, меня одной на партии второго голоса явно не хватает при наличии двух сопрано и двух теноров. В паузу прошу петь вторым одну из сокурсниц. Стало лучше.

Стиховня. И вот он первый бесценный опыт, первая заваленная стихира 2-го гласа. Поскольку не было предварительной подготовки, стихиры пришлось петь прямо «с листа», из Октоиха (а ведь они там даже не размечены, как в Минее). Я хотела зачем-то раньше дать показ на заключительную строку (хотя, когда просматривала стихиру, так не планировала), а певчие поняли это как следующую строку напева. Я не успела показать уже то, что поняли они, и соответственно дать показ к концу, и как результат стихира «поползла». Это было какое-то мгновение, но оно, казалось, длилось очень долго. Я в растерянности, не могу сообразить, что делать –  дать тон к заключительной мелодии и допеть? Но уже поздно. К тому же тон заключительной мелодии вылетел из головы. Преподаватель подсказывает, что поём дальше по ходу службы, следующую стихиру на «Слава».

Мне в этот момент хотелось всё бросить и передать управление преподавателю, но необходимость продолжения службы заставила забыть про первое, основанное на страхе и растерянности желание, я снова собралась и всё пошло своим чередом.

Утреня. Где-то во время кафизм пришёл отсутствующий бас. Катавасию показывала сокурсница. Я хотела ирмосы на 6-й глас спеть на «Волною морскою», но там сложный показ, который мы ещё не изучали, и я не стала рисковать. Как вариант оставалась только «панихидная» мелодия ирмосов покаянного канона «Яко по суху», на которые я не решилась, так как никогда не пробовала их показывать.

С Божией помощью, как сказала преподаватель, со стрессовой ситуацией я справилась. Впереди предстояла первая литургия.          

Но с чего я собственно начала? Святые. Служба была преподобномученику и исповеднику Стефану Новому, с которым до службы я «познакомиться» не успела. Стала читать его житие на следующий день, смотрела иконы. И на одной из них он изображен вместе с преподобным Феодором Студитом, которому вместе с другими мучениками была моя первая служба в рамках курсов. «Интересно, дальше такая же связь будет между службами, – подумала я».

А ещё говорят, что святые, которым проводятся первые регентские службы, становятся покровителями регента. Я в это верю, ведь это тоже своего рода рождение в новой роли. 

Читать далее:
Литургия

Блок рассказов "Записки начинающей регентши" - Первая регентская служба

Начинаю блок рассказов "Записки начинающей регентши".

Регент – он всегда в огне!

Ибо на него нисходит Дух Святой.

Служение регента – это, наверное, высшая ступень, которой может достигнуть в клиросном служении женщина-мирянка.

Служение регента – оно особо и ответственность его велика. Господь сказал: от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут. (Лк, 12: 48).

Первая регентская служба

Нет, не могу назвать себя этим словом – «регент», понимая, что мне ещё нужно многому научиться и набраться опыта. Но как ещё учиться, если не на практике реальных богослужений. Видимо, именно так думает руководитель наших регентских курсов Н.С. Прошло всего три месяца с начала курсов, а некоторым из нас предложили попробовать провести службу, пока самую простую – вседневные вечерню и утреню.

День службы я знала за две недели и начала сразу же готовиться. 11/24 ноября праздновалась память великомученика Мины и с ним пострадавших мучеников Виктора, Викентия и мученицы Стефаниды. Вместе с ними память совершалась преподобному Феодору Студиту.

В процессе подготовки я много раз пела и регентовала службу. За счёт того, что память совершалась нескольким святым, в службе чередовались разные гласовые напевы. Я молилась постоянно Господу, Богородице, Роману Сладкопевцу, Архангелу Михаилу (главному небесному регенту), Кизическим мученикам, святым, которым совершалась служба, и всем святым о помощи мне в проведении службы.

И вот настал день службы. На работе я не могла найти себе места, считала каждый час. Минут за пять до ухода меня охватил какой-то невероятный мандраж, и помогала только молитва. «Господи, неужели я сейчас буду проводить службу? Как в это трудно поверить. Как всё быстро развивается. Ещё совсем недавно я терзалась в сомнениях, идти ли мне так скоро на регентские курсы. И вот уже служба…» – охватывали меня такие мысли по дороге в храм. С одной стороны, я ощущала себя готовой в плане того, что все необходимые знания у меня были, поскольку мы тренировались на курсах, и всё лето я индивидуально занималась с В. С другой стороны, я понимала ещё сильную недостаточность с музыкальной точки зрения, чтобы называть себя регентом. Комплекс отсутствия музыкального образования никак не оставлял меня. Я переживала в большей степени именно за музыкальную часть, что не чисто или неверно задам тон; меньше за руки, они как-то уже сами почти освоились, по крайней мере, на гласовых песнопениях.

Когда я пришла в храм, на клиросе ещё никого не было. Я могла только догадываться, кто будет петь. Никто из сокурсников по понедельникам петь не мог, поэтому, скорее всего, это будут девочки-регенты, выпускницы курсов прошлых лет, с которым я пела в этом храме всё лето. Так оно и вышло.

Я подошла к иконам Господа, Богородицы, Кизических мучеников и пошла на клирос, подготавливать все необходимые книги. Там была пока только И., которая в очередной раз спросила, была ли у меня уже регентская практика. Я поняла, что она не знает, о том, что службу провожу сегодня я, и сказала об этом. Пришла Н. и облегченно вздохнула, узнав, что ей сегодня не нужно регентовать.

Подошла преподаватель, и мы обсуждали последование службы. Она чуть было не нарушила мой план, поставив петь иные стихиры, чем были запланированы. Спонтанности мне почему-то совсем не хотелось, и я объяснила, что службу составила в соответствии с богослужебными указаниями. Тогда преподаватель согласилась.

Почти всех певчих я знала, лишь одну видела только однажды. Была также девушка-слушательница, и чуть позже подошел бас, с которым мы тоже пели летом.

Момент, когда чтец читал 9-й час и начало вечерни, казалось, длился вечно. Всё ближе и ближе к возгласу священника паника хотела охватить меня, но я молилась и это очень помогало. На иконостасе клироса левого придела храма (вмц. Варвары), на котором в этот день служили,  находится Тихвинская икона Богородицы, на которой Божия Матерь изображена во весь рост. Она там бесподобно красива и улыбается. Это очень помогало в течение всей службы, Богородица поддерживала и давала мне силы.

Возглас. Я задаю тон, и мы поём великую ектению. Слышу, что звучит не очень чисто. Преподаватель показывает жест рукой первым голосам, что они занижают. Это иногда происходит на службах. Может быть потому что сопрано – это не их «родная» партия, а я ещё где-то в соль-мажоре дала (впрочем, как и планировала), а может просто дело привычки: девочки любят вести службу в ре-, ми-мажоре. Но от Н.С. никаких замечаний по поводу тональности не было, и я продолжала в ней. В основном всю службу мы пели без тенора. Лишь иногда Н.С. пела теноровую партию, когда звучание остальных голосов её полностью устраивало.

Первый мой «ляп» случился на «Господи воззвах», на стихире на «Слава», когда нужно было дать минорный тон. Я вдруг замешкалась с самым простым для себя аккордом, а времени на службе на долгое раздумье нет, и преподаватель дала тон вместо меня. Видимо, произошло так из-за самонадеянности. Я думала, что уж тут точно не ошибусь. А вот и нет. То же самое повторилось на «Свете тихий» из-за нахлынувшего страха и растерянности. Немного криво прозвучал в начале и прокимен. Но на стиховне я исправилась, и минорный тон удался. Последний тропарный блок вечерни, за который я больше всего переживала из-за сочетания 4-го и 8-го гласов, прошёл на удивление легко.

Вечерня пролетела очень быстро, мне хотелось продолжать дальше. Преподаватель хвалит, говорит, что всё хорошо. Я уточняю, могу ли провести и утреню. Мне позволяют. Слава Богу! Хотела все подготовить к утрене во время шестопсалмия, но в храме было совсем темно. Я решила тогда не суетиться и погрузиться в молитву. Всему своё время.

Начался канон с ирмологическим 8-м гласом. Некоторые ирмосы были спеты не очень чисто, что меня просто вышибало из равновесия. «Надо как-то проще реагировать на ошибки, – думала я». Но проблема была и в певчих, иногда они пели не по руке. Один раз при задавании тона я прямо «улетела» ввысь, тут уже Н.С. сказала, что это высоко, и я исправилась.

«Честнейшую» спели хорошо. Закончился канон. Я вдруг почувствовала, что сейчас просто на пределе, устала, сил не осталось, хочется уже конца. «Ещё же стиховня утрени, –  с удивлением для себя понимаю я». Прошу сил у Господа. И Он дает. Богородица улыбается мне, поддерживая. Спели стихиры на стиховне. Остался ещё раз блок тропарей и конец.

Перед 1-м часом Н.С. отлучается с клироса. И в этот момент я ощутила всю ответственность, что теперь я совсем один на один с певчими, и никто не поддержит, если что. Казалось бы, да что там осталось, всего лишь спеть «Взбранной Воеводе» и окончание первого часа. Но я понимаю, что и тут может произойти всё что угодно. Молюсь.

Предлагаю спеть «Взбранной Воеводе» на 8-й стихирный глас, как мне привычней. Девочки сначала удивляются, говорят, что принято на тропарный. Но потом соглашаются. И как-то мы очень хорошо и торжественно спели. Дальше «Великого Господина» и конец. Всё! Слава Богу! Благодарю певчих. Но больше всего благодарю Господа.

Читать далее:
Знакомьтесь со святыми